– Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!(Мастер и Маргарита)
– Ну да, пусть сами догадываются, а если не догадались, то сами виноваты. Эдакая пассивно–агрессивная позиция вечно обиженных.
В реальности это может быть маскировкой страха быть отвергнутым и способом избежать активной ответственности за свои желания.
Да, просьба делает уязвимым — но и связывает людей, создаёт социальные связи. Отказ от просьб не защищает, а изолирует. Это не про силу, а про уход в пассивность: «меня не ранили — потому что я даже не пытался».
Отказ просить не всегда достоинство, иногда это инфантильная обида: «пусть сами догадаются». Просьба — акт зрелости. Способность выразить потребность прямо и с уважением — куда более зрелая позиция, чем молчаливая надежда на чудо.
Идея, что «всё предопределено» и «если нужно — сами предложат», звучит как утешение для тех, кто боится проявить инициативу. Это удобный нарратив: можно не действовать, не рисковать, не просить — и при этом сохранить иллюзию, что просто «ждёшь своего часа». На деле же — это добровольная парализация воли.
Такая философия якобы смирения — это не мудрость, а форма выученной беспомощности: «мне ничего не остаётся, кроме как ждать». Уверенность в «собственном праве и пути» не требует пассивности. Напротив, активность, инициативность и умение говорить о своих желаниях — куда надёжнее демонстрируют внутреннюю силу и путь, чем молчаливое ожидание чудес.
