В минуты прозрения понимаешь, что вся эта хренотень когда-нибудь кончится, главное, чтобы рассвет не был кровавым В минуты прозрения понимаешь, что вся эта хренотень когда-нибудь кончится, главное, чтобы рассвет не был кровавым