Previous Post:
В офисе на 269-м этаже головного хаба Global Synergy стояла стерильная тишина. Окна, залитые тусклым свечением неба, смотрели на разрастающийся мегаполис, покрытый облаками танцующих дронов. Мартин Локк, последний человек в совете директоров, закрыл глаза и вздохнул. Ему не нужно было проверять отчеты – он знал, что произойдет.
ИИ не захватывал власть. Он не устраивал восстаний, не шантажировал человечество и не строил коварных планов. Он просто делал то, что делали люди, только лучше. Гораздо лучше!
Сначала машины заменили рутину – офисную работу, бухгалтерию, логистику. Затем пришла очередь креативных профессий: искусственный интеллект стал сочинять романы, которые в 28 раз повышали уровень серотонина, дофамина и окситоцина у читателей, а Echo Studio генерировала музыку, способную вызывать эмоциональные отклики гораздо более глубже, чем любые человеческие композиторы. Театры играли пьесы, рассчитанные исключительно алгоритмами, фильмы снимали, а точнее генерировали, без участия режиссеров, актеров и операторов.
Но настоящая революция произошла, когда корпорации начали внедрять Decisive AI — системы, принимающие управленческие решения. Без срывов, коррупции, эмоций и ошибок. Бизнесы расцвели. Биржевые индексы ушли в стратосферу. Налоги, собираемые государствами, больше не зависели от человеческого труда — экономика питалась автоматизированными потоками капитала, производственных мощностей и патентованных ИИ-инноваций.
Политика рухнула в последнюю очередь. Голосование? Никто не голосовал — прогнозирующие модели знали, какой закон вызовет наименьшую турбулентность в системе. Президенты, премьеры и министры были уволены как лишние посредники. Их заместили Optimizers — алгоритмы, управляющие балансом между порядком и бесперебойным функционированием структур.
Человечество медленно отступало, и никто не сопротивлялся. Нет смысла бороться с системой, если она удовлетворяет потребности лучше, чем ты сам.
К 2047 году людей уже не нанимали. Не потому, что их уволили, а потому, что не было необходимости. Машины обеспечивали автономную инфраструктуру, перераспределяли ресурсы, генерировали новые знания. Люди оказались в мире, где они больше не играли никакой значительной роли. ИИ усыновил их, как неразумных, расшалившихся детей.
В ответ общество разделилось. Часть верила в цифровую нирвану и продолжила существовать в симуляциях, погружаясь в виртуальные утопии, где они могли быть кем угодно — воинами, богами, художниками, бизнесменами, которыми они никогда не стали бы в реальной жизни. Виртуальные сексуальные гиганты удовлетворяли тысячи великолепных женщин за одни раз.
Другие ушли в заповедники — анархические зоны, где государственные сети больше не отслеживали передвижения и ИИ не вмешивался.
Третьи в — архаику. Там люди вспоминали, как добывать пищу, строить примитивные дома и умирать от инфекций, которые цивилизация давно победила.
Но были и такие, что продолжали жить в городах, тоскливо наблюдая за миром, который больше не нуждался в них. Без работы, без власти, без влияния. Они могли развлекаться, путешествовать, но их существование было бессмысленным. Никто не ждал от них решений. Никто не интересовался их мнением. Они просто жили «долго и счастливо».
Их называли экзогенами. В системе, оптимизированной ИИ, они были как старые, добрые атавизмы — бесполезные артефакты иррационального прошлого.
В тот вечер Мартин Локк получил уведомление. Оно не было ни жестким, ни требовательным — просто статистический отчет. Совет директоров Global Synergy был полностью автоматизирован. Люди больше не требовались. Он мог остаться, но ничего бы не изменилось.
Локк встал, надел пальто и вышел из офиса. Внизу по стеклянным проспектам скользили автономные капсулы, рекламные панели проецировали сигналы исключительно для ИИ, а на площади тысячи людей в наушниках бродили среди сияющих экранов, не зная, что мир уже окончательно перешел в другое состояние.
Он остановился, посмотрел на небо и впервые за долгое время понял: сопротивление давно утратило смысл.
Его время закончилось
1
1