Previous Post:
Про бандитов и людей.
Простому обывателю очень хочется вести себя смело и разнузданно, но он задавлен системой, боится государства во всех его проявлениях. Именно поэтому у обывателя наблюдается такая тяга к нарушающим закон, живущим по своим правилам, лихих 90-х.
Такое восхищение «бандитскими» образами может также быть связано с концепцией эскапизма, страусиной позицией – желанием убежать от суровой реальности повседневной жизни. В культуре 90-х, особенно в постсоветском пространстве, бандитские фигуры часто романтизировались и представлялись как люди, бросающие вызов несправедливости и угнетению, что могло вызвать симпатию и восхищение среди населения, особенно в условиях социальных и экономических потрясений того времени.
Таким образом, эта тяга к бандитским образам — попытка компенсировать чувство бессилия и ограниченности, которое испытывает обыватель, сталкиваясь с жесткими социальными нормами и государственной системой. Она также может быть проявлением задавленного стремления к свободе, силе и независимости, которые символизируют эти фигуры.
В контексте «культуры чести», образ бандита может быть интерпретирован не просто как символ антисоциального поведения или преступности, но как выражение стремления к автономии, уважению и личной силе в условиях социального беспорядка и неопределенности. Отсюда такая симпатия к «Острым козырькам» , «Бригаде» , «Слову пацана».
Насаждаемая государством гопкультура чести, и порождает интерес к «честным» гопникам.
1
1