Эффект Савватеева
Набор убеждений Алексея Савватеева — просветителя в области математики и затемнителя в других научных областях — охватывает целый спектр псевдонаучных и иррациональных идей: от креационизма и гомеопатии до веры в чудеса и паранормальное.
Эта статья — попытка разобраться, что могло подвигнуть такой неординарный ум к типичным заблуждениям, обычно свойственным людям с гораздо более низким интеллектом. Существует несколько психологических эффектов, которые объясняют, почему даже выдающиеся в своей области умы могут говорить нелепости вне зоны своей компетенции и при этом быть абсолютно уверенными в своей правоте.
Среди них:
Эпистемическая самонадеянность — чрезмерная уверенность в истинности своих взглядов и знаний, особенно в вопросах, где доказательства не столь очевидны, как, например, в математике. Это типичная ошибка у людей, которые привыкли доверять только собственному разуму, игнорируя мнение других специалистов.
Предвзятость подтверждения. Савватеев обращает внимание только на те факты, которые соответствуют его взглядам, игнорируя опровержения.
Эффект Даннинга–Крюгера. Как математик, Савватеев уверен в своей компетенции в биологии, медицине, философии — хотя в этих областях не имеет профильного образования. Хотя чаще этот эффект применим к дилетантам, его элементы можно наблюдать и у профессионалов, когда они высказываются в чужой для себя области.
Смещение чрезмерной уверенности — склонность человека утверждать, что он знает или понимает больше, чем на самом деле. Особенно ярко это проявляется у интеллектуалов, которые уверены в своей эрудиции и обобщают свои знания на темы, в которых они не разбираются.
Савватеев — публичная фигура, он знаменит. Его аудитория включает множество единомышленников, разделяющих его взгляды. Это создаёт эффект эхокамеры: его убеждения получают подкрепление, критика отторгается. Так возникает замкнутая система самоутверждения.
Эмоциональная аргументация. Он доверяет личным историям и впечатлениям больше, чем статистике и научным данным.
Ошибка переноса экспертности — заблуждение, при котором человек считает, что успех в одной области автоматически делает его экспертом в другой. Например, физик, уверенно рассуждающий о психологии или философии, часто совершает именно эту ошибку. Это связано с эффектом когнитивного онемения: гений в одной сфере оказывается дилетантом в другой, не осознавая этого. Социальный статус и самоуверенность мешают признать ошибку. Работают и психологические защиты: если убеждения поддержаны религиозным опытом, отказаться от них особенно трудно.
Математика — дедуктивная наука. Эволюционная биология и медицина — индуктивные. Савватеев требует от них той же логической строгости, что и от своей области. Не найдя её, он объявляет их недостоверными. Этот стиль мышления ограничивает его способность воспринимать другие научные подходы. Савватеев — не исключение. Его логическое мышление, отточенное математикой, используется для построения сложных, но ложных аргументов. Возникает иллюзия экспертности.
Дополнительную роль играют личные и нейропсихологические особенности. Савватеев — человек с глубоким религиозным и, видимо, травматичным опытом, вышедший из алкоголизма через воцерковление. Вера стала для него источником смысла и спасения. Это делает его особенно восприимчивым к чудесам. Его рациональность искажается эмоциональной значимостью этих верований.
Алексей Савватеев открыто рассказывал о своей борьбе с алкоголизмом в различных интервью и публикациях. Он признавал, что десятилетиями его жизнь была тесно связана с алкоголем и что он регулярно сталкивался с ситуациями, когда не мог остановиться после начала употребления спиртного. Савватеев отмечал, что примерно раз в два–три месяца происходили серьёзные эпизоды, после которых он обнаруживал себя в неожиданных местах и обстоятельствах. По его словам, в 2016 году он полностью отказался от употребления алкоголя и с тех пор ведёт трезвый образ жизни. В интервью журналу Фома он рассказал, что раньше сильно выпивал, совершал поступки, о которых не хочет вспоминать, и что отказ от алкоголя совпал с его воцерковлением. Он подчеркнул, что без Церкви давно бы сошёл с ума, спился и сгинул.
Психологический профиль Алексея Савватеева: между аскезой, мессианством и интеллектуальной ригидностью
Ставить дистанционный диагноз Савватееву было бы некорректно. Однако всё же попытаемся высказать ряд предположений, которые могут объяснять его экстравагантную картину мира.
Комбинация биографических фактов, публичных высказываний и поведенческих проявлений Алексея Савватеева позволяет выделить ряд характерных личностных черт и психодинамических механизмов, объясняющих его мировоззрение и полемическую активность.

  1. Реактивная трансформация после зависимости.
    Пережитый период алкогольной зависимости и последующее воцерковление выступают в роли мощного экзистенциального поворота. Савватеев неоднократно подчёркивал, что вера буквально спасла ему жизнь. В подобной ситуации нередко развивается механизм гиперкомпенсации: индивид, преодолевший разрушительную зависимость, стремится построить новую идентичность на противоположных основаниях — строгая аскеза, контроль, моральное превосходство.
  2. Аскетизм и контроль.
    В интервью Савватеев признаётся, что равнодушен к еде и не придаёт большого значения диетическим ограничениям. Это может объяснять его худощавый и измождённый вид, отражающий аскетичный образ жизни. Отказ от алкоголя, равнодушие к пище, худощавость, подчёркнутая простота в одежде и самодисциплина — всё это может указывать на эпилептоидные и мазохистические черты. Для таких личностей характерны внутренняя напряжённость, склонность к самоограничениям, моральный максимализм и неприятие компромиссов в вопросах «истины».
  3. Мессианская установка и мировоззренческая борьба.
    Полемическая активность Савватеева, направленная против эволюционной биологии, атеизма и научного материализма, может быть истолкована как проявление паранояльных черт: выраженное стремление к миссии, борьба с «врагами истины», вера в собственную исключительность. Его критика теории эволюции и поддержка чудес и гомеопатии сопровождаются эмоциональной риторикой и ощущением избранности, типичными для таких личностных установок.
  4. Интеллектуальная ригидность.
    Характерный для математика дедуктивный стиль мышления переносится им на иные сферы — биологию, медицину, философию. При столкновении с многофакторными или вероятностными объяснительными моделями Савватеев демонстрирует неспособность к эпистемологической гибкости. Это проявление когнитивной ригидности — затруднённого перехода между различными логическими системами. Такая особенность мышления усиливается за счёт привычки опираться на единственно верные схемы, типичные для точных наук.
  5. Шизоидно-шизотипические элементы.
    Нельзя исключать наличие черт шизотипического мышления — склонности к мистицизму и странным убеждениям при сохранённом интеллекте. Возможно, у него преобладает систематизирующий тип мышления над эмпатическим: он лучше справляется с логическими структурами, чем с нюансами реальной жизни. Это приводит к чёрно-белому восприятию и догматичности. Замкнутость на абстрактных конструктах, дистанцированность от социальных и эмпирических контекстов, вера в чудеса, ангелов, телепатию и демонов, описанные в личных рассказах Савватеева, могут свидетельствовать о наличии шизоидно-шизотипических черт. При сохранённом интеллекте это выражается в склонности к магическому мышлению, эксцентричности, буквальному восприятию религиозного опыта и низкой чувствительности к социальным нюансам.
    Таким образом, личностный профиль Савватеева может быть охарактеризован как совокупность эпилептоидных, паранояльных и шизоидных компонентов, усиленных постзависимой трансформацией. Его мировоззренческая жёсткость и готовность к открытой борьбе объясняются не только идеологическими причинами, но и глубинными психологическими структурами, обеспечивающими стабильность и идентичность после жизненного кризиса.
    Этот случай показывает, что высокий интеллект не защищает от когнитивных искажений. Критическое мышление — не автоматический дар, а навык, требующий усилий. Савватеев рационален в математике, но иррационален вне неё. Это результат действия мировоззренческих фильтров, личного опыта, интеллектуального перекоса и социального окружения.
    История науки знает множество примеров, когда выдающиеся умы поддерживали псевдонаучные идеи. Успех в одной области может породить ощущение правоты во всём. Чем умнее человек, тем изощрённее его разум оправдывает заблуждения.
    Некоторые выдающиеся учёные, добившиеся успеха в одной области, с годами становились приверженцами идей, которые научное сообщество отвергало как ненаучные. Линус Полинг, дважды лауреат Нобелевской премии, активно продвигал мегадозы витамина C как универсальное средство от простуды и рака. Несмотря на авторитет в химии, он проявил наивность в области медицины — его взгляды не подтвердились в исследованиях и были отвергнуты научным сообществом.
    Фред Хойл, выдающийся астрофизик, отрицал теорию эволюции, называя её «ложью, недостойной даже школы», и предлагал панспермию как универсальное объяснение происхождения жизни. Его авторитет в космологии не спас его от потери научной репутации в биологии.
    Руперт Шелдрейк, биохимик, выдвинул гипотезу «морфических полей», которую большинство учёных считает псевдонаучной. Несмотря на серьёзный научный бэкграунд, он превратился в фигуру, близкую к паранауке.
    Роберт Милликен, лауреат Нобелевской премии по физике, в пожилом возрасте отрицал возможность ядерного распада — он оказался неспособен принять новые открытия, выходящие за пределы его прежнего опыта.
    Альфред Рассел Уоллес, соавтор теории эволюции, со временем стал сторонником спиритизма и «психических феноменов». Это контраст между его научной строгостью и последующей легковерностью стал почти символическим.
    Стивен Волфрам, математик и создатель Wolfram Alpha, представил амбициозную концепцию, согласно которой простейшие клеточные автоматы объясняют всю природу — от сознания до физических законов. Эта работа была встречена как эксцентричный монолог одиночки, не подкреплённый научным консенсусом.
    Феномен Савватеева можно рассматривать как пример неравномерного распределения когнитивных ресурсов. Его мозг прекрасно работает в логико-абстрактной сфере, но слабо — в эмпирической, эмоциональной и критической. Такое сочетание встречается нередко: человек может быть гением в одном и наивным — в другом. Урок из этого феномена: даже гении ошибаются. Экспертность в одной области не даёт права судить о другой. Рациональность — не функция IQ, а дисциплина сомнения и способность признавать пределы своей компетентности. История Савватеева напоминает: ум — это не защита от ошибки, если он не умеет сомневаться в себе.